КИОТНЫЙ КРЕСТ

 

 

Киотный крест, датируется XIX веком.
 
Справка: киотные кресты, ввиду их большого размера, не предназначались для ношения на теле. Их помещали в киотах (обычно застекленных полках или шкафчиках для икон) или в "красных углах" для икон, венчали ими домашние иконостасы, вешали на дверях жилища. Их брали с собой в поездки и странствия для устройства временных алтарей.



  Этот крест достался мне по наследству от мамы, которая в свою очередь получила его от своей матери, моей бабушки Елизаветы Николаевны, перед самой ее кончиной в 1994 году. А еще ранее бабушка рассказала мне следующую историю:


  "...Произошла это в конце двадцатых годов. В то время наша семья жила в деревне Останинской в Белозерском крае.


    Мои родители кроме меня имели еще пять душ детей, всего 5 девчат и одного сына. Я была старшая и к тому времени уже была "девка на выданье". Парни заглядывались на меня, проходу не давали. Каждый вечер провожали меня до самой калитки с песнями под гармонь. Отец ворчал, иногда даже грозил выпороть меня.
     Утром вся семья вставала с петухами. Работали все: и родители, и сестры с братом, и даже старенькие дед с бабушкой. От зари до зари не разгибали спины. У нас было целое стадо коров. Меня частенько посылали пасти их. Жили мы в достатке. Кроме коров в хлеву были лошади и овцы. Справиться со всем хозяйством нам  было трудно, поэтому отец нанимал работников.




На фотографии запечатлена Елизавета Николаевна Раменская до замужества (фото 1925-1927 гг.)

   Когда и где я встретила Ивана, теперь уже и не вспомню. Первое, что заприметила - уж больно отличался от наших парней. Хромовые сапоги, кожанная крутка, на боку кобура с револьвером. Ему всего двадцать с небольшим тогда было, а уже был представителем местной власти.











  Больше всего мне нравилось в нем его серьезность. А то все местные парни шалопаи были, да пустозвоны.  Не устояла я перед ним, влюбилась "без памяти". Сестры меня отговаривали от него, намекая на его причастность к раскулачиванию местного населения. Но разве молодость слышит?!











    Мои родители, зная о безбожности Ивана и его причастности к местным властям, которые в это время занимались раскулачиванием крестьян близлежащих деревень, не дали нам своего благословения. Да еще отец повадился каждый вечер запирать меня на замок. Тогда я сговорилась со своей младшей сестрой Лидой, завернула в узелок самое необходимое и в назначенный час сбежала вместе с Ваней из родительского дома. Поселились мы в его родительском доме в деревне Ивашково, всего в 17 верстах от моей деревни.

   Вскоре докатилась волна раскулачивания и до нашей округи. Моя мать Александра Николаевна, почувствовав недоброе, собрала все семейные ценности, зашила их в наволочку и принесла мне на сохранение. Мой муж был на службе у Советов и вряд ли бы обыскивали наш дом. Дальнейшие события только подтвердили предположения моей матери. Ее вместе с отцом сначала лишили избирательных прав, потом отобрали все хозяйство. Отцу дали 10 лет ИТК и в начале 1930-го года его отправили по этапу на Соловецкие острова...".

   Вот такую историю поведала мне бабушка.
  Тогда, в 20-е годы, среди ценностей, зашитых Александрой Николаевной в подушку, был и этот киотный крест, который сегодня висит в моем "красном углу", рядом с иконой Божьей Матери и который я тоже передам по наследству своей дочери.